— А ты, ты помнишь своё детство?
                  — Помню... 



     Я помню зиму. Да, я хорошо помню эти холодные сибирские зимы, с беспощадным морозным ветром.Помню, как папа отводил меня в детский сад по утрам и забирал от туда. Как мы катались с горки и играли в догонялки. Как я задыхалась от восторга, а мороз щипал мои щёки. Я помню мамину улыбку, когда папа обнимал нас двоих, помню его горящие глаза. Я помню ту зиму, когда моей сестре было полтора года. Как она сидела под ёлкой и разглядывала ёлочные игрушки, как улыбка расцветала на её лице. Я помню, как катала её на санках, также как катал меня папа. Я помню все зимы.
    Я помню весну. Как пускала кораблики по лужам. Как просила дедушку сорвать мне сосульки и играла с ними, держала в маленьких ладошках пока не растаят, я помню. Как появлялись листья на деревьях, как жарили шашлыки на папино день рождения в мае и как в мае родилась моя младшая сестра. Я помню, как шлёпала по грязи в резиновых сапогах с улыбкой до ушей. Помню чистый воздух и пение птиц. Я помню все вёсны.
    Я помню лето. Как гуляла целыми днями во дворе, и на зубах скрипел песок. Как мама звала домой, крича из окна. Как меня звали гулять, крича под балконом. Как играли в дочки-матери и казаки-разбойники. Я помню, как ждали Дисней в воскресенье днём и мыли руки в редких лужах. Я помню, как отдыхали с семьёй в горах. Запах мяты и спелых груш, горный ручей, улыбки близких. Маму в широкополой шляпе и папу счастливого как никогда, свой загар и безграничную радость. Помню в той горной деревне папин старый мотоцикл и поездку с ветерком в его коляске. Яркие вечера и дедушкину баню, бабушкину выпечку. Я помню тёплое море и волны, омывающие ноги. Сестру, бегающую по пляжу, обед в тени. Яркое солнце, горячий песок, счастье, я помню. Я помню каждое лето.
    Я помню осень. Я помню, что никогда не любила северную осень, почти также как зиму. Я помню первые теплые дожди и поднятое к небу лицо. Первые порывы холодного ветра и суету, я помню. Первое сентебря, утро в школе, сестру в первом классе. Я помню скуку и опадающие листья. Как ездили за грибами и ягодами, как папа носил с кочки на кочку, как мама кормила бутербродами. Помню как любила встречать родителей с работы, гулять по городу с дедушкой. Помню совместный просмотр телевизора, мультики на ФоксКидс и Джетиксе, звуки колыбельной, я помню. Я помню каждую осень.

 нет, я всё-таки найду время, соберусь и выучу это стихотворение, а потом, через много-много лет буду c умилением вспоминать..

Я кольца, и брошки, и радость твою

Из песен и лунных лучей откую.

Для нас я воздвигну волшебный покой

Из зелени леса и сини морской.

Я дом уберу, приготовлю еду,

А ты над рекою в прекрасном саду

Постелешь постель и ногою босой

Коснешься травинок, умытых росой.

И будет нам петь голубая вода,

Как, может, не пела еще никогда...

И станет нам наша обитель родней

Зовущих уйти придорожных огней.

  Р. Л. СТИВЕНСОН
РОМАНС

«Walk a mile you'll never forget.»

 

  Наконец-то я «созрела», села и в одиночестве посмотрела фильм «Зелёная миля».
Сложно описать те чувства и мысли, которые наполнили мой разум, мою душу, когда всё закончилось. 
Чудовищный, но невыразимо прекрасный.
Это фильм, над которым я плакала. Фильм-очищение, фильм-исповедь.
Игра актёров есть настоящее искусство. 
В голове после просмотра миллион мыслей, но в то же время и ни одной.
«Спасибо» — это всё что идёт на ум.

«куда мне деть твое «прости»?
повесить в рамку над кроватью,
носить под стильным черным платьем,
или оставить взаперти?

куда мне деть твое «прости»?
вливать по букве в рюмку с водкой,
убить чугунной сковородкой,
или развеять с конфетти?

куда мне деть твое «прости»?
добавить в новый гель для душа,
подать под соусом на ужин,
или в косички заплести?

куда мне деть твое «прости»?
тушить десятой сигаретой,
вложить в вечерние сюжеты,
или потомкам донести?

куда мне деть твое «прости»?
свернуть конвертом аккуратно,
разлить по чашкам в аппаратной,
или в святыню возвести?

куда, куда его нести?
«прости» — твой гимн, и жизнь, и кредо,
и упование победой
прости, но нам не по пути» (с)

«взяв микрофон и сдерживая смех,
я вскрикнул, уподобившись мерзавцу:
— а эту женщину любил я меньше всех!
и указал на брошенную пальцем.

она стояла посреди толпы:
толпа смеялась, потирая руки!
я видел, как меняются черты
ее лица от поглотившей скуки.

я наблюдал спокойный, добрый взгляд;
в ее глазах блуждало безразличье
к безумцам, что кусают и шипят -
… я меньшился от этого величья.

ушла она под угасавший смех
больной толпы, а я стоял и мялся;
ведь эту женщину любил я больше всех.
но по сей день ей в этом не признался.»